Святитель Антоний (Смирницкий)

Святитель Антоний родился в селе Повстино Пырятинского уезда Полтавской губернии 29 октября 1773 года, в день памяти преподобного и богоносного отца нашего Авраамия Ростовского и во святом крещении получил его святое имя. Будущий духоносный иерарх Церкви Русской и земли Воронежской родился в многодетной семье протоиерея Гавриила. Его отец по окончании Киевской Духовной Академии вначале был домашним учителем, а по принятии сана пятьдесят лет верой и правдой служил Святой Христовой Церкви, став примером для своего старшего сына. В детстве Авраамий учился грамоте по Часослову и Псалтири, читал и пел на клиросе, помогал отцу как псаломщик. Тогда же проявилось его усердие к молитве и богослужению. Господь являл Авраамию Свое заступничество и чудесное водительство уже с детства. Так, Он сохранил отроку жизнь, когда тот спешил на службу в храм и упал в прорубь. В 1783 году Авраамий был отдан в духовную школу, где по семинарской традиции, за смиренный и тихий характер получил фамилию — Смирницкий. Окончив школу с отличием, он не только стал одним из лучших студентов богословского курса Киевской Духовной Академии, но и явился для всех учащих и учащихся примером истинного благочестия. В августе 1796 года Антоний поступил послушником в Киево-Печерскую Лавру, «желая учиться у тех учителей, которые почивают в пещерах». В ту же ночь перед изумленным иноком предстал сам преподобный Антоний и благословил его на небесное служение, укрепив Святыми Дарами. Сам святитель Антоний так говорил о себе: «Когда я был молод, я долго колебался, поступать ли мне в монахи. Все жаль было мне расстаться с миром. Но когда прочел труд Ефрема Сирина о Страшном Суде — все веселое в мире мне опротивело, и я скорее, бегом-бегом — в монастырь». О желании иночества свидетельствуют многие жизнеописатели архиепископа Антония. Уже студентом он вел строгую подвижническую жизнь, сочетая ее с делами нищелюбия и страннолюбия. Перед учебными занятиями он ежедневно молился за ранней Литургией в Киево-Печерской Лавре, никогда не участвовал в студенческих увеселениях. При этом к выбору своего жизненного пути послушник Авраамий подходил с подлинным духовным рассуждением. Первыми помощниками в этом стали ему святоотеческие труды. Любимыми духовными авторами Авраамия Смирницкого были святые Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов, Ефрем Сирин, а из русских — святители Димитрий Ростовский и, тогда еще не прославленный, Тихон Задонский. «Тот много драгоценного не читал, — рассуждал позже преосвященный Антоний, — кто не читал еще Четьи-Минеи. Ибо здесь изящные добродетели являются в светлых образах; здесь блистает в примерах евангельская истина; здесь примеры, к святой жизни приводящие. Из жизни святых мы яснее постигаем невидимый мир, где сияет Солнце Правды Христос Бог наш. Что значат сочинения светских мудрецов пред сими творениями святителя Димитрия? Что есть суетные умствования и баснословные вымыслы пред высокими истинами, наподобие драгоценных камней сияющими в сих святых писаниях? Чтение празднословных сочинений ведет к ошибкам, заблуждениям, к жизни греховной, а чтение житий угодников Божиих все заключает нужное к спасению нашему, к счастью временному и к блаженству вечному». Божиим водительством путь к монашеству у Авраамия пролегал через искушения: так, ему предоставилась возможность вступить в брак. Однако предполагающийся брак не был благословлен находящимся уже на смертном одре митрополитом Киевским и Галицким Самуилом (Миславским): «Смирницкому другие пути назначены». 21 февраля 1797 года Авраамий был пострижен в монашество преемником владыки Самуила, митрополитом Киевским и Галицким Иерофеем (Малицким) с наречением имени в честь преподобного Антония Печерского. 12 апреля 1797 года владыка Иерофей рукоположил новопостриженного монаха Антония во иеродиакона. С ревностью, свойственной юности, молодой иеродиакон предался иноческим подвигам. Одним из основных его послушаний стало произнесение проповедей. Впоследствии святитель Антоний прославился как блестящий проповедник. Любимым же его послушанием стало заведование библиотекой, что позволило глубже познакомиться со Священным Преданием Православной Церкви. 20 ноября 1799 года иеродиакон Антоний был рукоположен в сан иеромонаха. Таинство хиротонии совершил митрополит Киевский и Галицкий Гавриил (Бодони-Банулеско). Митрополит очень уважал высокообразованного иеромонаха Антония и хотел направить его с Духовной Миссией в Константинополь, дав больший простор его способностям. Но инок со смирением умолил митрополита оставить его в Лавре — «в преславном селении Божией Матери, под покровом преподобных Антония и Феодосия Печерских». 25 января 1808 года иеромонах Антоний получил важное и ответственное послушание. Митрополит Киевский и Галицкий Серапион (Александровский) поручил ему заведование лаврской типографией, пророчески напутствовав его: «Будешь управлять лодочкой, а со временем тебе дастся корабль». Уже на первых порах молодой заведующий показал, каким надлежит быть духовному начальнику. Строгий к самому себе, благий и кроткий к своим подчиненным, он не требовал, чтобы ему служили, а сам был всем слугою. «Кто строг к себе, тот снисходителен к другим, а кто снисходителен к себе, тот строг к ближним, — в этом владыка Антоний был уверен до конца своих дней, потому предупреждал: — Недолго сделать человека несчастным; нам, начальствующим, надлежит спасать, а не губить; принимать меры к исправлению, к вразумлению падшего…» Будущий святитель с самого начала своего монашеского пути отличался милосердием и нестяжательностью. Довольствуясь только самым необходимым, он раздавал нуждающимся все получаемое за работу в типографии, благодетельствовал больным, бедным и богомольцам. Иеромонах Антоний был строгий постник, молитвенник и аскет в духе древних пустынножителей. Он тайно носил власяницу, питался очень скудно, почти не отдыхал, а ночи проводил в молитве. Так, подобно Самому Господу и Спасителю нашему Иисусу Христу, он «преуспеваше премудростию и возрастом и благодатию у Бога и человек» (Лк. 2, 52). 20 сентября 1814 года иеромонах Антоний был определен начальником Ближних пещер, называемых по имени основателя русского монашества Антониевыми. Это послушание было ему особенно дорого. Здесь, служа у мощей великих угодников Божиих, «он жил в благоухании святыни» и напитывался ее благодатью, здесь он особенно ощущал близость Небес и заступничество Горних Сил. Антоний даже подал прошение принять великую схиму, но не получил на то благословения митрополита. Наконец, Господу стало угодно, чтобы Его усердный молитвенник и служитель светил не в тесной монашеской келье, но на высоком свещнике, видном всем. 2 января 1815 года иеромонах Антоний был назначен наместником Киево-Печерской Лавры и в 1817 году возведен в сан архимандрита. Светлой звездой воссиял для бесчисленных богомольцев Лавры дар архимандрита Антония возгревать в сердцах людей веру и надежду на Бога, дар проникать в глубины человеческого сердца, неотразимо действуя силою своего кроткого и смиренного слова, дар неистощимой любви к страждущей пастве. Особенно он был сострадателен к бедным. Толпы нуждающихся наполняли Лавру, и нищелюбивый наместник отдавал им почти все, что имел. Это был поистине благодетель бедных, отец вдов и сирот, страннолюбием подражавший праотцу Аврааму. Несмотря на тяготы нового послушания, архимандрит Антоний по-прежнему соблюдал строгое монашеское правило. Он усугубил молитвы и лаврских насельников, установив ежедневное совершение братией акафиста Успению Божией Матери в благодарность Ей за спасение Киева и Лавры от нашествия галлов в 1812 году. В 1816 году наместник Лавры с любовью и почестями принимал государя императора Александра I и великого князя Николая Павловича, будущего императора, и произвел на августейших особ неотразимое впечатление. До самого конца своей жизни святитель сохранил благоволение императоров и милость всего Императорского дома. Об этом свидетельствуют визиты августейшей фамилии в Воронеж, обширная переписка владыки Антония с монархами, императрицей Александрой Феодоровной, великим князем Михаилом Павловичем, великими княгинями Марией Павловной, Анной Павловной (будущей королевой Нидерландов) и Еленой Павловной, многочисленные монаршие рескрипты, дары (кресты, облачения, золотые покровы на святые мощи, панагии) и личные благодарности. Но, как гласит Священное Писание: Не может град укрытися, верху горы стоя: ниже вжигают светильника и поставляют его под спудом, но на свещнице, и светит всем, иже в храмине суть (Мф. 5, 14-15). Наконец, пришло время поставить на одном из свещников Русской Церкви архимандрита Антония, возведя его в архипастыри и сделав Ангелом одной из епархий Русских. Вскоре после встречи с императором Александром I подвижник получил откровение свыше: в чудесном видении было открыто ему Божие призвание к епископству. Сам святитель Антоний позже рассказывал об этом так: «Отслужив утреню, пришел я в келью в Лавре и начал читать книгу. В восемь или в девять часов утра отворилась ко мне дверь, и взошла великолепно убранная, в бриллиантах Царица и подошла ко мне. Я принужден был встать с кресла, а Она, посмотрев на меня, сказала: «Отец Антоний! Идите за мной». Я в ту же минуту за Нею пошел в двери, а за ними — фрейлин шесть или семь. Выйдя из кельи, они пошли к воротам, я за ними, и вышел из ворот на улицу. Вдруг подъезжает в четыре лошади карета, а лакей отворяет дверцы в карете, и Она села, и сказала мне: «Лезь и ты в карету», — и посадила меня по левую сторону; и поскакали очень шибко. Я думал, что на Подол поехали, но усмотрел, что не туда, а налево, то есть в поле; и ехали с час, или более, а куда не знаю. Я, в большом сомнении, сижу, крещусь и творю молитву. Она обернулась ко мне и сказала: «Что ты сомневаешься во Мне?» Перекрестила меня и замолчала. Но мы ехали по полю и по большой дороге. Оглянулся я в стекло и вижу с обеих сторон по дороге множество народу: иные стоят, а иные на коленях, и все подняли руки кверху и кланяются нам; а я все удивляюсь, смотря на них. Чем далее едем, тем больше народу. Взглянул я в переднее стекло и увидел великолепную церковь: вся снаружи вызолочена и превысокая, какой у нас, в Киеве, нет и не было. Подъезжаем мы к церкви. Отворились дверцы, и выходит Она с поддержкою лакеев. Она оглянулась на меня и показала: «Выходите и ступайте за мной». Я вышел из кареты и пошел за Ней по устланным коврам персидским и пришел в церковь. Она остановилась напротив аналоя и сказала мне: «Становитесь и вы по левую сторону». Я вижу, что на аналое Крест и Евангелие. Все это удивляло меня. Она сказала священнику: «Венчайте». Я, испугавшись, осмелился уже сказать: «Ваше Величество! Ведь я монах». Она опять воскликнула: «Венчать! — и подтвердила: Венчайте!» Потом, по правилу церковному, как должно, отпели: «Исаие, ликуй». Она взяла меня за руку и водила вокруг аналоя. По окончании приложились к иконам, и тут уж начали нас поздравлять, но я смотрю — все сторонние люди — в крестах и кавалериях, и никого из них знакомого не видел. Пошли из церкви, сели в карету и поскакали скоро опять. Я сомневался — куда меня теперь повезут? Ехали столько же времени и приехали опять в Лавру, прямо в наместнический дом. Подъехавши к крыльцу, Она вылезает из кареты и говорит мне: «Ступайте же и вы». Тут встретили нас множество народу, но более министров и генералов, а лица их мне совсем не знакомы; знаком только наш митрополит Серапион, который уже давно без ног и из комнаты не выходит. Мы, войдя в залу, сели рядом в креслах, тут начали поздравлять нас с законным браком, а мы откланивались. Потом пошла Она в другую залу и мне приказала следовать за Ней. Войдя в оную, увидели мы держимую фрейлинами большую вощанку во всю залу, которая ветха и совсем худая. Она, подойдя к ней, сказала мне: «Видишь, что она худа, так следует тебе оную исправить заново». За сим пошла из залы, я за Ней тоже вышел. По выходе оттуда села в карету и сказала: «Прощай». Выехала опять в ворота, а я остался по-прежнему в Лавре. Оглянувшись назад, уже на крыльце никого больше не видел из провожатых. Тут я задумался — куда идти, и решился возвратиться в свою келью. Сел на том же кресле, где и книга еще раскрытая осталась, и задумался: что со мною это случилось? И вздумал пойти к своему духовнику, и рассказал ему, какое со мною случилось происшествие, и он мне сказал: «Это к тебе приходила Царица Небесная, а что повенчан ты с Ней браком, то значит — благословение на тебе Божие и будешь ты архиереем, то есть Владыкою, и дана будет тебе худая епархия, которую должен исправить непременно, что означала большая ветхая вощанка». Это было за полгода до его назначения на епископскую кафедру. Все, что он видел и слышал от своего духовного отца, сложил будущий архиерей в сердце своем и никому не поведал, пока все предсказанное не сбылось. 31 января 1826 года в Киево-Печерской Лавре архимандрит Антоний был хиротонисан во епископа Воронежского и Черкасского (5 апреля 1829 года он получил титул епископа Воронежского и Задонского). По благословению воронежского уроженца митрополита Киевского и Галицкого Евгения (Болховитинова) таинство совершили епископы Черниговский и Нежинский Лаврентий (Бакшевский), Чигиринский Афанасий (Протопопов), викарий Киевской епархии, и пребывавший на покое Феофилакт, бывший епископ Вологодский и Устюжский. Позже новопоставленный Владыка говорил: «Вот, при всем своем недостоинстве, я — архиерей. Господу угодно было показать Свое милосердие и всемогущество надо мною. Скоро должен я ехать на Воронежскую епархию. Не надеюсь на себя, но там есть два святителя Христовых — Митрофан и Тихон. Их молитвы, как благонадежный якорь душе моей, меня подкрепят и мне помогут». Об отсутствии у святого всякого тщеславия свидетельствует характерный случай из его жизни. Когда архимандрит Антоний уже был хиротонисан во епископа, то явился на первую утреню в Лавру со своим прежним смирением в простой иноческой мантии и, по обычаю, приложился вместе со всеми к праздничной иконе, как бывало прежде. А потом уже, обратившись, осенил обеими руками предстоящих уже как Владыка — к удивлению многих, еще не знавших о его поставлении во епископа. Воронежская епархия была в ту пору весьма обширной: она заключала в себе всю область земли Донской. Однако до знакомства со всей вверенной епархией, преосвященному Антонию потребовалось приложить много трудов в Воронеже, поэтому около трех лет он не имел возможности покинуть кафедральный город. Начав обозрение епархии, Владыка старался глубоко вникать в приходскую жизнь, стремился посетить каждую церковь, встречавшуюся ему на пути. После обычной архиерейской встречи он всегда говорил собравшемуся народу поучение. В тех местах, где назначался ночлег, он, если приезжал рано, служил всенощное бдение; если же приезжал поздно, то сразу становился на молитву, иногда проводя в молитве всю ночь, и только немного времени отдыхал, сидя на стуле. На другой день утром служил Литургию. В служении Владыка был неутомим: в одно из своих путешествий он за 24 дня совершил 22 Литургии. По свидетельству очевидцев, день, в который преосвященный Антоний посещал село или город, становился праздником: крестьяне оставляли полевые работы, купцы запирали лавки, чиновники оставляли занятия в канцеляриях и все спешили видеть своего архипастыря. Иногда от дома, где ночевал святитель, до храма было всего несколько сажен, — но преосвященный, бывало, шел это расстояние более часа, благословляя народ. Там, где он служил, ставили вокруг храма столы с трапезой. Владыка это очень любил, и, по выходе из храма, благословлял эти столы, за которыми вкушали пищу иногда до тысячи крестьян, славя и благодаря Бога. Это была одна огромная семья, отцом которой являлся любящий архипастырь. Двадцатилетнее служение на одной кафедре выдающегося иерарха XIX века архиепископа Антония составило целую эпоху в истории Воронежской епархии. Господь избрал именно этого Своего служителя для прославления святителя Митрофана Воронежского и подготовки к канонизации святителя Тихона Задонского. Промыслом Божиим также явлено было тогда сокровенное молитвенное общение и духовное соработничество владыки Антония с современными ему подвижниками и духоносными старцами. «Еще ничего не было известно, — говорил Преосвященный Антоний, — как приносят мне из Сарова записку от отца Серафима, в которой он меня поздравляет с явлением нового угодника Божия». С самой кончины первого Воронежского архиерея Митрофана, последовавшей в 1703 году, жители города и окрестностей, очень его почитавшие, нередко приходили к гробнице святителя и служили панихиды. До 1718 года тело святителя Митрофана два раза переносили, и оба раза оно было явлено нетленным. Это не могло быть сокрыто от народа, и число приходящих на поклонение неуклонно возрастало. В дни памяти святителя Митрофана число богомольцев из Воронежа и соседних губерний доходило до нескольких тысяч. Многие заявляли, что они испрашивали себе с верой помощи у святителя и получали исцеление от различных тяжких недугов. Владыка Антоний начал готовить материалы к прославлению святителя Митрофана почти сразу по прибытии на Воронежскую кафедру. «Воронежская паства более других обязана благоговеть к памяти первосвятителя своего, великого ходатая и молитвенника у Престола Божия», — писал епископ Антоний в Воронежскую Духовную консисторию. Преосвященный Антоний видел во всем происходящем знамение милости Божией и усугублял свои молитвы к Богу. Нередко в полночь, когда все спали, он отправлялся в Благовещенский собор с одним келейником. Келейник оставался у дверей, а сам преосвященный Антоний шел на могилу святителя Митрофана, или становился пред иконой Смоленской Божией Матери и здесь подолгу молился. В молитве он получал твердую уверенность, что святые мощи будут открыты. «Будет, будет великая благодать в Воронеже», — часто говаривал святитель. В 1830 году владыка Антоний впервые обратился в Святейший Синод с ходатайством о прославлении угодника Божия. Позже он сообщил: «При возобновлении починкой ветхого Воронежского Благовещенского кафедрального собора, признано было нужным освидетельствовать прочность фундамента и перемостить пол. При производстве сих работ усмотрен склеп, несколько разломанный, в коем был гроб без крыши, а в нем лежащее нетленное тело преосвященного Митрофана. При личном моем обзоре я нашел, что нетленное тело покойного преосвященного Митрофана оказалось точно в таком же положении, как многие мощи святых угодников в пещерах Киевской Лавры, что мне весьма известно, ибо я в продолжение 30-летней службы моей в той же Лавре был и блюстителем Ближних пещер. Я прежде доносил, что многие совершают панихиды на могиле святителя; в 1830 году и в 1831-м из многих российских городов многие богомольцы приезжали для отправления при гробе его панихиды, и, по уверению их, исцеления получали». 25 июня 1831 года, после очередного донесения в Синод, Господь услышал молитвы преосвященного Антония и не оставил без ответа его упование. Мощи первого Воронежского архипастыря были обретены. Их признали нетленными, а чудеса над гробом и от мантии святого — истинными. 6-7 августа 1832 года святитель Антоний в сослужении члена Святейшего Синода архиепископа Тверского и Кашинского Григория (Постникова) и двенадцати священников возглавил торжества по открытию и обретению мощей. На этих торжествах присутствовало более 60тысяч верующих со всех концов России. Радости народной и церковного ликования не было конца. Многообильным явлением стала чудесная помощь святителя Митрофана в те святые дни. Среди богослужения из толпы не раз слышались радостные возгласы: «Батюшка — угодник Христов исцелил!» — и скорченные выпрямлялись, неподвижно лежащие вставали здоровыми, бесноватых переставал мучить злой дух. Казалось, отверзлись двери небесного милосердия. Благодать исцелений, как роса с Неба, сходила на притекающих к гробу новоявленного чудотворца. В течение первых десяти лет в Воронеже побывала большая часть населения России! Так, к радости всех православных, исполнилось желание преосвященного Антония и его паствы о прославлении Небесного покровителя Воронежской земли. Через сорок дней после праздника на поклонение новопрославленному святому прибыл император Николай I. Преосвященный Антоний в присутствии Государя отслужил молебен святителю и чудотворцу Митрофану. Заметив на лице монарха беспокойство по случаю некоторого полученного из дома известия, он успокоил его, сказав: «В дому Вашем, государь, все будет благополучно молитвами и предстательством сего новоявленного угодника Божия, великого Вашего ходатая у Престола Господня». И действительно, вскоре Милосердный Господь обрадовал августейшую семью благополучным рождением четвертого сына. 23 ноября 1832 года епископ Антоний торжественно переложил многоцелебные мощи в новую серебряную раку, подаренную воронежским купечеством, а 25 июня 1833 года они были перенесены из Архангельского собора в Благовещенский кафедральный собор, возобновленный стараниями Владыки. После этого торжества день перенесения мощей стал по указу архиепископа Антония общеепархиальным праздником. За свои усердные архипастырские труды, высшим выражением которых стала канонизация святителя Митрофана, владыка Антоний 6 декабря 1832 года был возведен в сан архиепископа. Глубоко почитал преосвященный Антоний и другого своего предшественника по кафедре — великого угодника Божия и чудотворца, святителя Тихона Задонского. Еще в Киево-Печерской Лавре он ежегодно 13 августа служил по нему заупокойную Литургию и панихиду. По прибытии в Воронеж владыка Антоний постоянно ездил в Задонск молитвенно чтить память этого великого подвижника-иерарха. И хотя прославление Задонского чудотворца произошло лишь через 15 лет после кончины самого святителя Антония — 13 августа 1861 года при архиепископе Воронежском и Задонском Иосифе (Богоявленском), — именно владыка Антоний сподобился обрести мощи святителя Тихона и был зачинателем его скорейшего прославления в лике святых. Чтобы лично обрести мощи святителя Тихона, архиепископ Антоний отправился в Задонский монастырь уже незадолго до своей блаженной кончины и несмотря на слабость сил. «Святитель Тихон являлся мне во сне и сказал: «Ты не умрешь, пока не вынешь меня из грязи». Мы едем в Задонск, чтобы исполнить его приказание», — сказал святитель Антоний своим спутникам. В мае 1846 года, при сносе старого храма, тело святителя Тихона Задонского было найдено нетленным, а архиерейское облачение, несмотря на 63-летнее пребывание в сыром месте, оказалось совершенно целым. Архиепископ Антоний спустился в склеп и коленопреклоненно припал к цельбоносным мощам. Лобызая десницу святителя, архипастырь со слезами воздавал хвалу Богу: «Благодарю Тебя, Боже, Господь мой, что Ты услышал мою молитву и исполнил желание души моей, удостоил меня увидеть мощи Твоего великого угодника и молитвенника о мне грешном. Ныне отпущаеши раба Твоего… по глаголу Твоему с миром». 20 марта 1846 года владыка Антоний сообщил Святейшему Синоду об обретении мощей святителя Тихона нетленными. Считая своим архипастырским долгом довести начатые богоугодные труды до конца, святитель, уже слабеющий от болезней, вновь, в октябре 1846 года, свидетельствовал перед Святейшим Синодом о всенародном благоговейном почитании святителя Тихона и множестве чудесных знамений по молитвам к нему. Сам уже стоя на пороге Небесных селений, Воронежский архипастырь всемерно ходатайствовал о прославлении чудотворца Тихона. За несколько часов до своей праведной кончины, 20декабря 1846 года, он писал Святейшему Синоду и императору Николаю I о всеобщем желании обретения честных мощей Задонского чудотворца Тихона «перед очию всех»: «Да явлен будет сей светильник веры и добрых дел, лежащий теперь под спудом, на высоком свещнице, чтобы таким образом, видя его прославленным за добрые дела, верующие более и более прославляли Отца Небесного, дивного и славного во святых Своих!» Так Господу угодно было, чтобы преосвященный Антоний в начале своего епископства открыл мощи Воронежского святителя Митрофана, а в самом конце — святителя Тихона. Еще в своем первом слове при вступлении в управление воронежской паствой владыка Антоний выразил суть своего служения: «Богом дарованная мне паства! Во уверение о моем утешении возглаголю сии апостольские слова: Свидетель бо ми есть Бог, Емуже служу духом моим во благовествовании Сына Его, яко безпрестани память о вас творю, всегда в молитвах моих моляся, аще убо когда поспешен буду волей Божией прийти к вам: желаю бо видети вас, да некое подам вам дарование духовное к утверждению вашему: сие же есть соутешитися в вас верою общею, вашею же и моею (Рим. 1, 9-11). Чего же вам ныне возжелаю? Какое подам наставление и увещание, аще не то же, которое некогда апостол Павел начертал ко христианам Церкви Филиппийской: Сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе? (Флп. 2, 5). Такое увещание и желание столь нужно и полезно как для вас, так и для меня, что если оно совершится, то и я, пастырь ваш, и вы, словесные овцы стада Христова, будем и в сей жизни и в грядущей совершенно счастливы, и никакого никогда истязания не претерпим от Пастыреначальника нашего Иисуса Христа». Воронежская паства утешила святителя Антония своей неподдельной любовью. Как писал он в своем завещании: «Благодарение Всевышнему, вверенная мне от Бога паства не уничижала искушения моего и не пренебрегла недостоинства моего, а приняла меня, как Ангела Божия, и во все время служения моего внимала мне, яко пастырю, добре правящему слово Божественной истины». В истории Воронежской епархии архиепископ Антоний (Смирницкий) известен также как усердный храмоздатель и устроитель иноческих обителей. В начале своего пребывания на Воронежской кафедре святитель Антоний обновил архиерейский дом, расширил Крестовую церковь, перестроил здание Консистории и соборную колокольню. При нем как на средства благотворителей, так и на его собственные, были возобновлены и отремонтированы все приходские храмы. Только за последние двенадцать лет его управления епархией построены 63 новых храма, восстановлен древнейший монастырь Подонья— Дивногорский Успенский, переведен на прежнее место Успенский Предтеченский монастырь, организованы иноческие общины — Задонская Богородице-Тихонова Тюнинская и Белогорская Воскресенская, ставшие позже известными монастырями. В 1836 году был открыт учрежденный по прошению святителя Антония первоклассный Благовещенский Митрофановский монастырь при кафедральном Благовещенском соборе, где покоились мощи святителя Митрофана. Обитель, настоятелями которой были назначены правящие Воронежские архипастыри, стала одним из важнейших духовных центров России, привлекая ежегодно десятки тысяч паломников. В 1839 году святителем Антонием в обители был сооружен и освящен храм во имя святителя Митрофана с братскими кельями и трапезной. Незадолго до своей кончины Владыка писал: «Милосердый же Творец… обрадовал меня явлением в городе Воронеже нетленных мощей святителя и чудотворца Митрофана, и открытием здесь Митрофано-Благовещенского монастыря, и послал мне разные царские милости, коих я совершенно никогда не заслуживал». Глубокий почитатель памяти Воронежского первосвятителя, владыка Антоний в 1833-1845 годах освятил более двадцати храмов и приделов, устроенных в честь святителя Митрофана. Промыслительно, что в 1841 году святитель освятил Покровский храм в Воронеже, который ныне является кафедральным собором Воронежской епархии и где почивают мощи столь почитаемого архиепископом Антонием первосвятителя Митрофана. В 1845 году по благословению архиепископа Антония было начато строительство собора в честь Владимирской иконы Божией Матери в Богородицком Задонском мужском монастыре, в котором почивают мощи святителя Тихона Задонского. Особую заботу о своей пастве владыка Антоний проявил во время эпидемии холеры в 1830 году. Губернатор Воронежа доносил императору Николаю I о благотворной деятельности воронежского духовенства и лично архиепископа Антония, который, подражая ниневитянам, дабы исповедовать все свои грехи, наложил на себя, священство и паству трехдневный пост, а также совершал молебны и крестные ходы об отвращении грядущего гнева. Эпидемия не коснулась Воронежа, хотя в 1831 году холера свирепствовала уже по всей России. Тогда же владыка Антоний возобновил повсеместное почитание Сицилийского Дивногорского образа Божией Матери, ибо по молитвам пред этой чудотворной иконой прекратилась холера в южной части воронежского края. Между тем святителю было уже около 70 лет. Физические силы духоносного пастыря, самоотверженного отдавшего Православию всю свою многотрудную жизнь, стали ослабевать, епархиальные дела становились для него непосильными. В 1839 году он сильно занемог и попросил совершить над собой Таинство елеосвящения. В его душе зародилась мысль об удалении на покой. Будучи постриженником Киево-Печерской Лавры, которую он никогда не мог забыть, святитель Антоний захотел почить вечным сном в ее священных стенах. Он писал об этом обер-прокурору и членам Святейшего Синода, даже самому государю, — но от всех получил отказ. Тем не менее, мысль об увольнении не оставляла его, пока, наконец, Господь следующим видением не успокоил Владыку и не положил конец всем сомнениям. Вот как об этом рассказывал сам преосвященный Антоний: «В одно время эти мысли очень умножились и сделались неотходными от меня, так что я стал думать: видно, это от Промысла Божия. Чтобы свободнее разобраться в этих раздумьях, я поехал в загородный Троицкий архиерейский дом. Помолился в домовой здесь церкви и лег плотно спиной на диван, изголовьем стоявший к стене. Мысль, чтобы оставить епархию, укрепилась в уме, хотелось немедленно приступить к ее исполнению. Стал размышлять о Киеве, о моем будущем там пребывании. И все представлялось с самой приятной и полезной стороны. Так бы сейчас все оставил и туда уехал. В эту минуту слышу у изголовья голос человека, говорящего мне: «Напрасно ты так думаешь, ошибаешься ты». Зная близость изголовья к стене, я не мог подозревать, чтобы тут мог быть человек. Несколько оробев, я, не озираясь на то место, перекрестился троекратно. Думал вставать, но что-то сверх моей воли удержало меня лежащим на диване. А голос тихий, наполняющий мое сердце миром и смирением, продолжает: «Епископство есть сораспятие Христу на кресте. А с креста не сходят, но возносятся и снимаются. Видит Господь труд твой и помогает тебе Своей благодатию… Ты хочешь удалиться, уйти на покой в Киев. А когда ты там будешь оставлен только своим силам, что ты будешь делать? Немощи с тобой будут те же, а Помощствующего не будет; надеешься ли ты на свои силы?» Преосвященный Антоний вполголоса говорит: «Да я думал Бога ради это сделать; лучше спасать душу свою, нежели, по неспособности, не удовлетворять нуждам паствы моей. Если Бога ради думаешь делать, то и предай дело свое Богу. Когда Он найдет тебя неспособным, то Сам повелит снять тебя со креста. И ты будешь в мире, что не своя, а Божия воля исполнилась с тобою». Во все эти минуты ручьями лились у меня слезы, и я ощущал душой, что это не иной кто был, как святитель Митрофан. Встал я, помолился Богу; все мысли, обременяющие меня, отошли, и я как будто свежее сделался. С этой минуты я отложил мысль о покое; ибо истинный покой есть в предании себя воле Божией». Святитель, сам будучи щедрым благотворителем, побуждал и свою паству к делам милосердия, вменяя клирикам епархии сообщать ему о нуждающихся, которым он оказывал помощь как из личных средств, так и из сумм опекаемого им «Попечительства о бедных духовного звания» и «Воронежского попечительного о бедных комитета». Обычно, уезжая из Воронежа по каким-либо делам, Владыка сам посещал острог, а иногда через доверенное лицо посылал милостыню заключенным. Ни в чем так не выражалось доброе сердце святителя, как в попечении о бедных. «Имение епископа — бедных имение!» — вот правило, которым руководствовался преосвященный Антоний, ибо все, что он получал, — раздавал. Ничем нельзя было так угодить Владыке, как указать ему какого-либо нуждающегося, которому он мог бы помочь. Чтобы приобрести любовь Преосвященного, нужно было просить его о помощи бедным. Чем чаще кто говорил ему об этом, тем большее удовольствие доставлял. Он радовался, когда к нему обращалось много нищих, и скорбел, когда их было мало. Он подавал всем, кто просил. К нему обращались за удовлетворением нужд всякого рода: вот у вдовы в комнате полы провалились, — и посылались монастырские плотники чинить полы; у той развалилась печь, — и монастырские печники чинили, или совсем новую печь выкладывали; там повалилось крыльцо, поломались заборы, — и поправлялось крыльцо, ставились новые заборы или за счет монастыря, или за счет личных средств преосвященного Антония. Для некоторых покупались и отделывались новые избы. Дом его постоянно можно было видеть окруженным нуждающимися. Тотчас по окончании в Крестовом храме Литургии келейник докладывал преосвященному о бедных, и им высылалась милостыня. Обычно они собирались перед обедом, когда Владыка оканчивал занятия епархиальными делами: тогда на каждой ступеньке лестницы стояли, сидели в разных положениях странники, старухи, малолетние сироты. Приемная нищелюбивого пастыря нередко наполнялась и иными просителями: отставными чиновниками, вдовами, сиротами, обедневшими купцами... Им давались медные деньги, а к стоящим на лестнице Владыка выходил сам, терпеливо выслушивал просьбу каждого, участливо расспрашивал и помогал, смотря по его нужде. Иногда вспомоществование простиралось до пятидесяти, даже до ста рублей. Часто старался дать так, чтобы другой не заметил: клал, например, золотой рубль, или ассигнацию под просфору, и, подавая просфору, незаметно с ней подавал и деньги. Однажды пришла к Владыке вдова. Во время беседы с ней принесли пакет от одного богатого, у которого накануне святитель совершал погребение. «Вот на ваше счастье»,— сказал Владыка, подавая пакет. Каково же было удивление бедной вдовы, когда, придя домой, она нашла в пакете 300 рублей. По тем временам на эти деньги можно было прожить безбедно не один год. Она вернулась и сказала святому: «Я не знаю, что там было; что получил, то и передал; все Ваше», — спокойно отвечал старец-архиерей. Кроме случайных просителей, многие вдовы и сироты получали от него ежемесячные пенсии. В 1830 году Владыка открыл «Воронежский тюремный комитет», а в 1833 году, когда во многих местах России был неурожай, он организовал подписку в пользу голодающих, жертвуя значительные суммы в Приказ общественного призрения на устройство благотворительных обедов для десяти и более тысяч человек. В 1834 году при участии святителя Антония губернатор и дворянство Воронежа организовали беспримерный по тем временам Комитет для строительства жилья на месте сгоревших городских домов. За полгода необходимые средства были собраны и построено более 100 домов в Ямской слободе Воронежа. Многие пожертвования архиепископ Антоний направлял тайно — от имени святителя Митрофана. Владыка Антоний посылал пожертвования в Иерусалим, Вифлеем, на Синайскую гору и на Святой Афон. По благословению и при его содействии в Афонском Русском Свято-Пантелеимоновском монастыре был основан первый за пределами России храм во имя святителя Митрофана. Архипастырь поощрял паломничества как к местным, так и всероссийским святыням, принимал многочисленных посетителей города Воронежа как личных гостей святителя Митрофана. «…Я, — говорил он, — только последний его служка». Владыка Антоний никого не отпускал без подарков: образков, Псалтири, отпечатанных слов из творений святых отцов, «Алфавита духовного». Всех он внимательно выслушивал, каждому давал духовные советы и наставления. Получая по несколько десятков писем в день со всех концов России как от простых людей, так и от известных особ, прочитывал их и по возможности удовлетворял просьбы. В конце 1820 — начале 1840 годов, когда через Воронеж на Кавказ проходили многочисленные отряды русской армии, владыка Антоний распорядился напутствовать воинов у мощей святителя Митрофана (известно благословение святителя Антония генерал-фельдмаршалу графу И. Ф. Паскевич-Эриванскому). Многие из офицеров и солдат при возвращении с войны благодарили Воронежского архипастыря за молитвенную поддержку и чудеса помощи Божией по его молитвам. Архиепископ Антоний уделял особое внимание развитию духовных школ и просвещению духовенства, но не ценил такого образования, которое не опиралось на истинное православное благочестие. Основой всякого воспитания он считал Священное Писание и творения святых отцов. Семинарскую науку с ее внешними формами, заимствованными с иезуитских образцов еще в XVII веке, он недолюбливал, чем вызывал холодное отношение к себе преподавательской корпорации, что, однако, не мешало его деятельным заботам о духовном образовании. Им были открыты уездные духовные училища в Задонске и Павловске, тогда же значительно возросло число воспитанников Воронежской Духовной семинарии. Наставникам и лучшим ученикам выдавались от архиерея денежные вознаграждения, были устранены розги. Святитель Антоний постоянно посещал семинарские и училищные экзамены, на которые он приглашал губернатора, предводителя дворянства, почетное купечество. Воронежская Духовная семинария при личном отеческом окормлении архиепископа Антония воспитала много известных ученых, общественных деятелей и архиереев. Благодарные воспоминания бывших семинаристов свидетельствуют об истинно отеческом отношении к ним владыки Антония: «Прибежим мы в классы часа за два до начала уроков, и тут на свободе делаем, что хотим, кто во что горазд. Вдруг общий радостный крик: «Владыка! Владыка!» И все мы, сломя голову, один чрез другого, летим в коридор, где мы общей гурьбой всегда встречали нашего отца, нашего благодетеля... Завидит он, когда мимо его окон пробегут в училище оборванные бурсачонки, и пойдет якобы гулять: иногда один, иногда с келейником, и мимоходом забредет в училище, которое тогда находилось в Митрофановском монастыре, в нескольких шагах от архиерейского дома... Взойдет, бывало, в коридор — дальше мы его и не пускали: сейчас же вопьемся в него, как пиявки, облепим его, как пчелиный рой свою матку, и ну тормошить! Кто целует рукав, кто полу его рясы, счастливейшие захватят обе его руки — и целуем, целуем, безмолвно, горячо, радостно целуем... Благостнейший Владыка приласкает всех, и по головке погладит, и скажет при этом чистым малороссийским наречием: «Учитеся дiткi, из таких и в архiереi выходят». А сам в это же время каждому мальчугану сунет в руку пятачок медный, приговаривая: «На калачик, на пирожок»... Появление его кареты встречалось нами с неописуемым восторгом; знали мы наперед, что везется нам в этой карете: в ней лежали мешки с пряниками, орехами, между которыми попадались нередко серебряные пятачки и гривеннички, и все это, в назначенное время, сыпалось над нашими головами в виде лакомого, благодетельного дождя...» Без архипастырского попечения святителя Антония, великого молитвенника, с детства пребывавшего в храме и имевшего искреннюю любовь к богослужению, не оставалась и современная ему богослужебная практика. Он продолжил лучшие традиции Киево-Печерской Лавры и на воронежской земле. Во всех епархиальных монастырях было установлено чтение неусыпаемой Псалтири в дни Великого поста, а в Благовещенском Митрофановском монастыре— еженедельное соборное чтение по субботам акафиста Божией Матери, а по четвергам — акафиста святителю Митрофану. (Последнее было вновь возобновлено Высокопреосвященнейшим митрополитом Воронежским и Липецким Мефодием в 1989 году не только пред мощами святителя Митрофана в Покровском кафедральном соборе, но и во всех приходах епархии). В 1832 году преосвященный Антоний издал указ по епархии повсеместно «вспоминать имя святителя Митрофана при всех служениях на отпустах пред именем дневного святого». В том же году архипастырь благословил ректору Духовной семинарии архимандриту Иннокентию составление жития святителя. В 1834 году, по просьбе владыки Антония, гостивший в Воронеже иеромонах Аникита (кн. С. А. Ширинский-Шихматов), написал житие святителя Митрофана с изложением чудес и сообщением об открытии мощей. В 1839 году по благословению архиепископа Антония петербургским купцом С. Ф. Масленниковым был написан акафист святителю Митрофану (в 1832 году Владыка одобрил и текст службы святителю Митрофану, составленный Н. А. Мотовиловым в знак благодарности за исцеление у святых мощей). В 1842 году при непосредственном содействии Владыки к 10-летию открытия мощей первого Воронежского епископа Святейшим Синодом был окончательно одобрен полный текст службы. По распоряжению архиепископа Антония для первого издания жития профессором Императорской академии художеств Н. И. Уткиным было исполнено гравюрованное изображение святителя Митрофана, с которого стали писать все последующие иконы, а в 1830 году по настоянию Воронежского архипастыря губернским секретарем Шевцовым написано первое живописное изображение святителя Митрофана, чудесно явившегося ему. В то время многие, исцеленные святым Митрофаном, желали иметь его образ, но образа нигде не сохранилось. У воронежского купца Гарденина был старый портрет святителя Митрофана, но от времени краски на нем выцвели, и лика разобрать не было возможности. Гарденин уверял, что от этого портрета он получил исцеление и просил известного своим благочестием живописца Шевцова снять с него копию. Но тот отказался, считая грехом неверно написать портрет такого великого святителя, однако портрет к себе взял. Весь Великий пост и Пасху портрет находился у Шевцова. На Фоминой неделе Шевцов был у владыки Антония. Владыка просил заняться портретом святителя Митрофана, но Шевцов отказывался. Наконец Владыка сказал: «Ты будешь видеть его во сне, или наяву». Предсказание сбылось. В тот же день Шевцов ни о чем ином не думал, как только просил Бога о помощи. В следующую ночь он увидел во сне старца, не ясно, а как бы в сумраке. Потом представился ему ясный день и пред ним— портрет святителя Митрофана, ясно и чисто написанный, который он во время сновидения списал и остался доволен своей работой. Когда же проснулся, то портрет живо оставался в памяти, и он действительно быстро смог воспроизвести его на холсте. Это изображение святителя Митрофана Шевцов показал преосвященному Антонию, который благодарил его за труд и благословил ему писать образа святителя с этого оригинала. Достоверность образа, написанного благочестивым художником по видению, доказана многими исцелившимися, которым святитель Митрофан являлся во сне и наяву. Когда им указывали на образ, не говоря, чье это изображение, они сразу узнавали на нем своего Небесного благодетеля и целебника — святителя Митрофана. К середине 1840 годов святитель Антоний разместил в архиерейских покоях галерею собираемых им портретов всех Воронежских архиереев. Архиепископ Антоний был одним из инициаторов полного перевода на русский язык творений святых отцов, особенно любимого им преподобного Ефрема Сирина. Он способствовал развитию церковного издательского дела: большими тиражами печатались душеполезные назидания, акафисты и другая духовная литература, репродукции почитаемых икон. Владыкой было дано задание Н. А. Мотовилову ехать в Курск и собирать сведения о родителях почитаемого им преподобного Серафима Саровского, кончина которого была ему чудесным образом открыта. Сам Мотовилов в свое время, как и многие другие, был направлен преподобным Серафимом для исцеления к архиепископу Антонию, а после преставления Саровского старца Мотовилов стал духовным чадом Владыки и свидетельствовал о его необычайных благодатных дарах. Так, «за Литургией, которую служил архиепископ Антоний, он с умилением и ужасом видел его окруженным светом немерцающего сияния, и когда Владыка выходил из алтаря благословлять народ и произносить молитву о Вышнем благословении насажденного Господнею Десницей Его винограда, видел устремляющегося на служащих и на молящихся и окутывающего каждого из них своим неизреченным светом. Но не все удостаивались прикосновения этого дивного пламени: некоторые, до которых пламень касался, светлели и начинали сиять тем же светом, что и Владыка, других этот Божественный пламень обходил, и они чернели, как уголь». Преосвященный Антоний любил торжественное богослужение, тихое умилительное пение. Особенно любимы им были напевы, употребляемые в Киево-Печерской Лавре. Все сослужащие стояли у него в церкви чинно и благоговейно. Однажды произошел случай, когда после обедни Владыка жаловался, что у него болит ухо. Ему сказали, что окно в алтаре было открыто; хотели было закрыть, но подумали, что архиепископу угодно окно оставить открытым, потому и не закрыли. На это Владыка сказал: «А я не заметил открытого окна. Да и вам не советую заниматься во время богослужения ничем посторонним. Если бы вы послали закрыть окно, то на вас обратили бы внимание, и на того, кто бы стал закрывать окно. Через это вы у предстоящих отвлекли бы мысль от Бога, да и вам самим, после развлечения, трудно было бы возгреть в себе дух благоговения и усердной молитвы». Кроме 23 ноября, преосвященный Антоний праздновал память святителя Митрофана: 2 апреля — день посвящения святителя Митрофана во епископа, 4 июня — день обретения его мощей, 7 августа — день открытия, а 25 июня— день перенесения их из Архангельского собора в Благовещенский собор монастыря. Все эти дни он всегда служил и употреблял жезл святителя Митрофана. Душа старца-подвижника постоянно пребывала в Боге, поэтому он всегда с любовью беседовал о горнем; он имел сердце свое на Небесах; потому и говорил всегда о небесном. Иногда, по примеру святителя Тихона, он брал наставления из предметов, которые находились пред его глазами. Стоит владыка Антоний в саду, а вокруг все зеленеет, все цветет. «Кто бы мог подумать, — говорит он, — видя зимой обнаженное сие место, что оно такой наполнится красотой! Но вот и пришла весна, а не все деревья облеклись зеленой своей одеждой и цветами. Посмотрите — вот есть между зеленеющими и сухие дерева. Они обнажены и ничем не украшены. Так и во второе славное Пришествие Христово: воскреснут мертвые, восстанут праведные и грешные. Но праведные просветятся, как солнце в Царствии Отца Небесного, а грешные явятся во всей безобразной наготе своей. Праведные воскреснут для жизни вечной и блаженной, а грешные пойдут в муку вечную…» Смирение святителя Антония было безграничным. «Когда я рассматриваю людей, — говаривал иногда Владыка со слезами на глазах, — все они хороши, святы: один я грешен, один я не хорош...» Если он слышал, что кто-либо отзывается о нем нехорошо, обычно говорил: «Он меня не знает хорошо, не все знает мои слабости и недостатки; я еще хуже, нежели он обо мне думает». При встрече с таким человеком не оправдывался, но всегда старался благотворить ему. Он был удивительно незлобив. Когда ему говорили худо о его подчиненном, он обыкновенно не верил: «Нужно верить не словам, а делам»,— и проверял слышанное. Слово его было всегда тихое. Никогда он не возвышал своего голоса даже перед прислугой. И все благоговейно уважали его кротость: при нем никто не смел унизить другого даже насмешкой. Келейник, прослуживший у Владыки двадцать лет, не слышал от него ни одного обидного слова. Однажды святитель Антоний был приглашен для освящения вновь отделанной залы общественного здания. Зал был великолепен, собрание публики большое. Владыка, войдя, не увидел нигде святого образа. «Как мрачно в зале!» — заметил преосвященный. Ему с удивлением отвечали: «Как же, Владыка, ведь сегодня день светлый?!» А тот снова повторяет: «Мрачно у вас: зала хороша и богато убрана, да нет образа. А без образа как бы ни была украшена комната, а все будет мрачно». Тотчас принесена была икона Христа Спасителя, и тогда преосвященный освятил залу. Святитель Антоний уже при своей жизни прославился многочисленными чудесами. Невозможно перечислить всех благодеяний Господних, дарованных верующим по молитвенному предстательству подвижника. Вот лишь некоторые из них. Фрейлина государыни Александры Феодоровны девица Елисавета Барк для поправки расстроенного здоровья отправилась из Санкт-Петербурга в Крым. Владыка Антоний, как известно, пользовался особым благоволением Царствующего дома. При отправлении из Санкт-Петербурга в Крым государыня императрица вменила в обязанность своей фрейлине заехать в Воронеж для поклонения угоднику Божию святителю Митрофану, причем много говорила о владыке Антонии как о человеке праведной жизни, а потому советовала навестить и его. Такая похвала породила в душе фрейлины сомнение. Приехав в Воронеж, фрейлина остановилась в доме Елисеевых, где в разговоре с хозяевами коснулась жизни преосвященнейшего Антония и тоже с сомнением отнеслась к рассказу Елисеевых о дивных делах местного архипастыря. Утомленная дальним путешествием, фрейлина Барк отправилась на ночной покой и в первой дремоте увидела перед собою стоящего монаха, вопрошающего ее: «Куда Вы свой путь держите?» Та отвечает: «В Крым». — «Зачем?» — «На теплые воды, для поправления расстроенного здоровья». — «А доктора?» — «Доктора не понимают». — «Останьтесь тут: здесь живой источник — святитель Митрофан, а там— воды мертвые. В четверть года Ваше здоровье несколько поправится, во вторую четверть Вам будет гораздо лучше, а в третью четверть Вы будете совершенно здоровы». Услышав от незнакомого монаха такие приятные слова, фрейлина просила его повторить сказанное. По желанию ее, слова, слышанные ею, снова были повторены во сне. На следующий день она пошла к святителю Митрофану, приложилась к мощам угодника Божия, а затем отправилась к владыке Антонию для передачи поклона от государыни. При первом взгляде на явившегося перед нею архиепископа Антония ее объял ужас от сходства Владыки с виденным ею в прошлую ночь монахом. Обласканная фрейлина рассказала, куда она отправляется и по какой причине. «Останьтесь тут, — говорит Владыка,— здесь у нас живой источник — святитель Митрофан, а там, куда Вы едете, мертвые воды» и прочее. Не выдержала фрейлина, услышав от Владыки буквальное повторение слышанных ею в сонном видении слов и тотчас пала к его ногам, говоря: «Вы, святой отец, были у меня ныне ночью, и я слушаюсь Вас, а потому и остаюсь здесь». И действительно, фрейлина Барк отложила поездку в Крым и осталась в Воронеже до самой смерти, а тело ее было погребено в Покровском Девичьем монастыре. Особая благодать Божия, действовавшая через святителя Антония, проявляла подчас и чудодейственную исцеляющую силу. Так, по его молитвам был исцелен тяжко болящий Н. А. Мотовилов, «служка Серафима», посланный им в Воронеж к «Великому архиерею». Иногда, здравствующий еще преосвященный Антоний являлся страждущим в сонном видении, да не один, а вместе со святителями Митрофаном и Тихоном. Вскоре после открытия святых мощей угодника Божия Митрофана приезжала на поклонение к святителю семья. В ней была семилетняя девочка, исцелившаяся от болезни после того, как увидела во сне трех монахов: двух она узнала по изображениям — одного на иконе святителя Митрофана, другого по портрету святителя Тихона. Когда это семейство пришло к преосвященному Антонию принять его благословение, девочка заявила, что в лице святителя она узнает третьего монаха, являвшегося ей во сне. Об этом мать доложила Владыке, но он строго запретил говорить о сем. Один из иеромонахов, стоявших при мощах святителя Митрофана, рассказывал следующее: девица, дочь одного неизвестного помещика, во время катания случайно попала в овраг со всем своим экипажем и лошадью, причем она потерпела сильные ушибы, так что приглашенные доктора нашли ее опасно больной и приказали положить в постель до утра. Наутро же мать вошла к страждущей и нашла ее совершенно здоровой. Больная объяснила ей, что к ней являлись три Воронежских святителя, из которых два святителя благословили ее здесь же, а от третьего, — сказали, — получишь благословение там, в Воронеже. И действительно, когда она с матерью своей прибыла в Воронеж и, по совершении молебна при мощах святителя Митрофана, увидела преосвященного Антония, тотчас же объявила матери, что это тот самый святитель, который являлся ей во время болезни. Тот же иеромонах свидетельствовал: одна помещица сильно заболела, так что все доктора отказывались лечить ее. Находясь в отчаянии, она видит сон, будто бы явился ей святитель Митрофан и сказал: «Отслужи мне молебен, по святителю Тихону панихиду, а по преосвященном Антонии отслужишь после», — и она почувствовала себя совершенно здоровой. По получении исцеления, она действительно приезжала в Воронеж, отслужила молебен при мощах святителя Митрофана; а по кончине владыки Антония снова приезжала в Воронеж и служила по нем панихиду. Один воронежский помещик был одержим внутренней болезнью. В сонном видении предстали ему три Воронежских святителя — Митрофан, Тихон и Антоний, и все трое положили ему на живот свои руки. Пробудившись, он получил полное выздоровление от своей болезни. Перед открытием и освидетельствованием мощей святителя Митрофана, когда собирались сведения о чудесах, совершившихся при гробе сего угодника Божия, многие из получивших исцеления заявляли, что святитель Митрофан исцелил их по молитвам преосвященного Антония. В 1840 году была страшная засуха, несколько недель не было ни капли дождя. 21 июля святитель Антоний после Литургии в своем загородном доме совершил молебное пение о ниспослании дождя. И в этот же день Всеблагий Бог ниспослал обильный дождь, напоивший жаждущую землю, ожививший растения. Благодарные воронежцы приписывали ниспослание этого дождя силе молитвы своего архипастыря. Одна странница, пришедшая за несколько сот верст для поклонения преставльшемуся уже владыке Антонию, рассказывала следующее: «Лет десять тому назад я была в городе Воронеже для поклонения мощам святителя Митрофана и сильно здесь заболела. По принятии Святых Таин Христовых, я, почему и сама не знаю, сильно возжелала принять благословение преосвященного Антония. Окружавшие меня, тоже странники, решили исполнить мое желание, для чего на устроенных ими носилках поднесли меня к выходившему из церкви после Божественной литургии, владыке Антонию, прося его благословения умирающей. Владыка остановился и трижды благословил меня. В ту же минуту я ощутила приток какой-то силы, и сама, поднявшись с носилок, имела возможность, поддерживаемая носильщиками, дойти до странноприимного дома, где чрез три дня сделалась совершенно здорова». По описаниям знавших его людей, святитель Антоний был невысокого роста, но представительного вида, в последние годы жизни — даже величественного. Приятные черты лица имели печать серьезности; проницательные, живые и ласковые глаза всегда располагали к нему. Нередко на службе и после многие видели его полузакрытые очи, полные слез, которые катились по седой длинной бороде. Голос имел ясный, говорил с незначительным малороссийским акцентом, до самой кончины читал и говорил внятно, имел хороший слух. Никто не видел, чтобы владыка Антоний смеялся, хотя часто его лицо умилялось радостью или улыбкой. В последний год своей жизни, будучи уже больным, святитель Антоний освятил два храма, находящиеся в двустах километрах от Воронежа: в Дивногорском монастыре — во имя Рождества Иоанна Предтечи и в хуторе Гнилом Острогожского уезда — в честь Преображения Господня, действующие в настоящее время. 12 декабря 1846 года святитель-подвижник тяжело заболел. Лекарств он не принимал, пил только иногда малину. «Мне, дожившему до 73 лет, — говорил он, — грешно и желать продолжения жизни и просить Господа, чтобы помедлил послать Ангела — взять душу мою». Но делами продолжал заниматься, диктовал даже поздравительные письма к празднику Рождества Христова. Вечером 17 декабря святитель исповедался, попросил отслужить в своем кабинете молебен с водосвятием, на следующий день приобщился Святых Таин, но прийти в храм уже не смог. Днем позже все дела по управлению епархией святитель передал своему викарию — епископу Острогожскому Елпидифору (Бенедиктову). Ночь под 20 декабря провел в молитве, утром соборовался, велел раздать щедрую милостыню нищим и отослать почтой денежные пособия бедным, живущим вне Воронежа. «Благодарение Богу, — говорил Владыка, — я не чувствую никакого страха смерти. В три часа пополудни подписал письмо на имя государя Николая Павловича с новым ходатайством об «открытии мощей святителя Тихона». Окончив столь важное дело, он, знаменуя себя крестным знамением, с глубоким чувством сказал: Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко… Святитель продиктовал духовное завещание, которое не успел подписать, занимаясь последними распоряжениями по поводу ходатайства о прославлении святителя Тихона Задонского. Завещание это известно как «Духовное завещание святителя Антония II, архиепископа Воронежского, своей пастве». Оставшись без его подписи, оно не получило статуса формального акта, но по благодатной силе своего воздействия напоминало и во многом воспроизводило завещание святителя Митрофана: «Преискренно желая ввести тебя, Богом дарованная мне паства, в жизнь вечную, где лучше день един... паче тысящ в селениях грешничих (Пс. 83, 11), я, стоя у гроба, как у преддверия вечности, в последний раз обращаюсь к тебе, паства моя! — не устами и гласом, как прежде, но малым сим писанием, и прошу тебя, как украшающуюся именем Христовым и облагодатствованную явлением многоцелебных мощей святителя и чудотворца Митрофана, подражать Господу нашему Иисусу Христу, и великому угоднику Митрофану, и прочим святым, истинно угодившим Богу… Итак, украшающаяся именем Христовым паства моя, не страшись взять на себя Крест Христов; в Кресте бо спасение, в Кресте жизнь, в Кресте убежище от врагов, в Кресте излияние небесной сладости; в Кресте крепость души; в Кресте радость духа; в Кресте полнота добродетели; в Кресте совершенство святости. Нет спасения душе, нет надежды жизни вечной, как только в Кресте. О возлюбленная моя паства, подражай Сладчайшему Господу нашему Иисусу Христу! Ничто для тебя да не будет ни велико, ни высоко, ни приятно, ни любезно, кроме Господа нашего Иисуса Христа». 20 декабря 1846 года в полдень святитель Антоний благословил присутствующих и, по окончании чтения отходной, к вечеру, тихо и мирно отошел ко Господу. По слову архимандрита Симеона, ректора Воронежской Духовной семинарии, «кончина почившего архипастыря есть торжество веры христианской над ужасами смерти. Он торжественно оставил свое временное жилище и, безбоязненно прошед врата смерти, переселился в вечное жилище как мудрый домовладыка». Жития святителя Антония на земле было 74 года. Воронежской паствой «Великий архиерей» управлял 20 лет, 10 месяцев и 29 дней, во всем являя образ доброго пастыря, духоносного наставника и милостивого отца. Большой колокол Митрофанова монастыря возвестил, что основателя и первого его настоятеля нет более в живых. Горе безутешных воронежцев, всем сердцем любящих своего благостного Владыку, не имело предела. Проститься с почитаемым архипастырем явились жители не только Воронежа, но и других городов и весей со всей России, ибо слава о нем разошлась далеко за пределы его епархии. 27 декабря 1846 года после заупокойной Литургии архипастырь был погребен в Благовещенском соборе Митрофанова монастыря в склепе возле усыпальницы святителя Митрофана. Согласно просьбе самого богоносного Владыки, над местом его погребения была положена скромная чугунная плита. Смиренный архипастырь завещал похоронить себя в монашеском одеянии, без дорогих архиерейских украшений, устроив могилу при самом входе в церковь, с западной стороны, не устанавливая вовсе никакого памятника: «Да вси приходящие попирают меня ногами своими»... Хотя над могилой преосвященного Антония не было поставлено рукотворного памятника, зато незримый памятник любви к своему незабвенному благодатному пастырю был благоговейно начертан в сердцах его многочисленных почитателей. Сразу по кончине святителя Господь стал являть чудесные знамения, которые стали происходить у могилы угодника Божия. Помня о цельбоносных молитвах святителя Антония, многие страждущие начали служить здесь панихиды и свидетельствовали о получении исцелений. Крестьянин села Левая Россошь Коротоякского уезда Иаков отправился со своим братом в лес за дровами; нарубив дров и положив их на сани, поехали обратно домой. Во время пути Иаков спохватился, что он забыл в лесу и топор, и рукавицы. Остановили лошадей, он побежал за забытыми вещами и в это время получил ужасную болезнь: немоту и безумие. В таком состоянии Иаков находился более десяти лет. Родные больного решились привезти Иакова в Воронеж, чтобы приложить его к новопреставленному владыке Антонию, на ту пору еще не погребенному. Большое сопротивление оказывал Иаков при входе в монастырскую церковь. Только с помощью посторонних людей больного ввели в храм и приложили к покойному архипастырю. Как бы очнувшись от долгого сна, больной потряс головой, и, окинув быстрым взором все окружающее, громко произнес: «Молитесь Богу, это ведь угодник Его. Смотрите, какой большой мешок с песком снял он с моей головы». С тех пор Иаков сделался совершенно здоровым и два раза путешествовал во Святой Град Иерусалим. В 1874 году в Митрофанов монастырь пришли две женщины и попросили иеромонаха Флорентия отслужить панихиду по преосвященном Антонии. Во время панихиды женщины так плакали, что иеромонах после спросил их: «Зачем вы плакали? Разве вам знаком был преосвященный?» Одна из посетительниц отвечала: «Нет, он нам незнаком. Но вот эта моя дочь (пожилая женщина указала на младшую) совершенно ослепла, а преосвященный Антоний исцелил ее. Он явился ей в сонном видении, и, укорив ее за неисполненное раньше повеление обратиться к его ходатайству, указал — как бы ткнул в глаза. И после этого она стала видеть». Послушница Покровского Девичьего монастыря Анатолия Зубарева получила исцеление от зубной боли, которой она страдала четыре года. «Это было в Великий пост, — говорила она, — не помню года, месяца и числа, я готовилась исповедоваться, но не могла по случаю сильной боли; поэтому послала к отцу Платону отслужить панихиду по преосвященном Антонии. Мой духовник, отец Платон, помолился, и я на другой день почувствовала себя здоровой, и сама своей рукой вынула зуб, не чувствуя боли, хотя раньше боялась и прикоснуться к тому месту или доверить зубному врачу. С той минуты я не чувствую зубной боли». У жены инспектора Воронежского кадетского корпуса полковника М. сильно болели зубы. Прочитав жизнеописание преосвященного Антония, и узнав, что угодник Божий помогает с верой приходящим к нему, она поспешила отслужить панихиду на его могиле. Зубы тотчас перестали болеть. Дело в том, что святитель Антоний во время земной жизни тоже болел зубами. Он всегда в таком случае просил ильинского священника служить молебен священномученику Антипе. Ныне же сам помогает всем молящимся и просящим у него помощи... За свои богоугодные труды архиепископ Антоний был при жизни удостоен многих государственных наград. Но эти награды — лишь часть того земного почитания любимого всеми святителя, который, по отзывам пасомых, являл собой удивительно «полный, отрадный, идеальный образ архиерея» — образ «третьего светильника благочестия на свещнице Церкви Воронежской». Еще при жизни архиепископа Антония — «жителя из села Божией Матери, Лавры ее Печерской постриженника», как он сам себя называл, многие современники считали его святым. Среди них были и великие угодники Божии. Так, преподобный Серафим Саровский, с которым святитель никогда в жизни не виделся и общался только духовно, питал к святителю Антонию особенное благоговейное отношение и часто направлял богомольцев за духовным советом и для исцелений к святителю в Воронеж. Он называл владыку Антония не иначе, как «великим архиереем Божиим» и именовал своим «старшим братом». Кроме Н. А. Мотовилова, преподобный направил к владыке Антонию еще одного своего сотаинника — преподобного Антония Грошевника, впоследствии знаменитого Муромского блаженного. Он был благословлен Воронежским архипастырем странствовать в чугунной шапке святителя Питирима Тамбовского, обшитого шапочками с мощей святителя Митрофана и великомученицы Варвары; позже ослеп телесно от ее тя